К роли древних тюрков в истории культуры средней азии

В современной научно-исторической традиции преобладает мнение, что древние и средневековые тюрки занимались только скотоводством, вели исключительно кочевой образ жизни, начали переходить к оседлому образу жизни не ранее IХ-Х вв. н.э.,[1] и следовательно, не имели своей оседло-земледельческой и градостроительной культуры[2].

Известно, что ни один хозяйственный тип не существовал в чистом виде. Хозяйство всегда бывает комплексным, при этом одни виды деятельности занимают подчиненное положение, тогда как другие составляют основные способы добывания средств к существованию[3]. Различные формы скотоводческого хозяйства сочетались с неполной, а иногда и с полной оседлостью, позволявшей в ограниченных масштабах заниматься земледелием. Некоторые родовые группы специализировались также на добыче руды, выплавке и обработке металла[4]. У аральских племен как дотюркского, так и тюркского периода до ХI в. доминировало комплексное оседлое или полуоседлое скотоводческо-рыболовно-земледельческое хозяйство, связанное с наличием крупных укрепленных постоянных поселений – «городов»[5]. Основным занятием уйгуров Восточного Туркестана в V– Х вв. наряду со скотоводством было земледелие, в том числе с использованием систем искусственного орошения[6].

О том, что в древности тюрко-язычные племена и народы Средней Азии занимались не только скотоводством, но также и земледелием свидетельствуют многочисленные сведения китайских источников[7], которые могут быть сопоставлены с некоторыми данными археологических исследований[8], а также наличием богатой тюркской терминологии, употреблявшейся для продуктов сельского хозяйства и земледелия[9]. Согласно данным древнейших памятников прото-китайской письменности, относящихся к эпохе Инь (ХIII – ХII вв. до н.э.), продукты земледелия составляли основной рацион в пище у большей части тюрко-язычных племен[10] жун и ди, живших к северу и западу от Китая[11]. Среди многочисленных тюркских заимствований, сохранившихся в угорских языках, значительную часть составляют термины, касающиеся городского и сельского хозяйства, в частности, садоводства, земледелия, торговли, законодательства и других сторон общественной жизни[12]. Названия отдельных сельскохозяйственных культур и растений, таких как пахта(хлопок), гуза (хлопчатник), чигит (коробочка хлопка), бугдай (пшеница), арпа(ячмень), тарик (просо), кавак (тыква), кавун (дыня) и др., употребляющиеся в современных тюркских языках, образованы на основе исконно тюркских слов, что указывает на то, что эти слова не были заимствованы тюрками из других языков, а были введены в оборот самими носителями этих тюркских языков. Это, в свою очередь, свидетельствует о том, что тюрки сами занимались выращиванием этих культур, в результате чего сами давали им названия исходя из словарного запаса своих родных языков[13]. Исконно тюркскими являются и названия орудий труда, связанных с земледелием, такие как кетман(кетмень), амач (плуг), урак (серп), тегирман (мельница), а также названия, связанные с ирригацией, такие как арик (канал), туган (плотина), дамба(водозабор), эгат (грядка) и мн. др.[14] К этому же разряду относится древнетюркская терминология в области садоводства, в частности, виноградарства, в которой до мельчайших подробностей прослеживается весь процесс выращивания этой южной культуры от посадки лозы до момента созревания плода с указанием различных стадий и состояний в их развитии. 
Один из ранних этапов истории тюрков Средней Азии VI в. был связан с горнорудным промыслом, когда они добывали в горах Алтая железную руду для жужанских хаканов[15]. В эпоху раннего средневековья с тюрками было связано функционирование многочисленных железных, медных, серебряных и золотых рудников в верховьях Амударьи[16]. В представлении арабов настоящими тюрками были те, которые назывались хакани и в свое время были известны как «народ, добывающий железо». По преданиям местных жителей, древние горнорудные выработки, обнаруженные в горах Тянь-Шаня, Алтая, Урала и Саян, эксплуатировались древними тюрками[17]. В тюркских языках названия многих металлов образованы на основе исконно тюркских слов: например, темир (железо), алтин (золото), кумуш (серебро), калай (олово),булат (сталь), чуян (чугун), кургашин (свинец), бакыр (красная медь), жез(бронза) и др[18]. Следовательно, тюрки имели свои традиции горнорудного дела и металлургического производства и сами формировали терминологию в этой области исходя из своего словарного запаса. 
Археологические данные свидетельствуют о том, что у древних тюрков были также развиты другие ремесла, характерные для оседлых жителей, как, например, специализированное гончарное производство с использованием круга. Так, при раскопках столицы Уйгурского каганата Орду-Балыка были найдены многочисленные образцы так называемой «уйгурской» керамики, начало производства которой относится к гуннской эпохе[19]. В Ферганской долине при раскопках обнаружены гончарные изделия, изготовленные на круге, с тюркскими руническими письменами, процарапанными на сырой глине до обжига. А это свидетельствует о том, что мастера – гончары, изготовившие эти изделия, скорее всего, были тюрками[20].

Таким образом, вышеизложенные данные свидетельствуют о том, что тюрко-язычные племена и народы Средней Азии занимались не только кочевым и полукочевым скотоводством, а часть их еще с древнейших времен вела оседлый образ жизни и занималась земледелием, горнорудным делом и различными видами ремесленного производства, характерными для оседлых жителей. В этой связи вполне закономерной является постановка вопроса о возможности участия древних тюрков в создании древнейших прото-городских цивилизаций Средней Азии.

По данным археологии, имеющиеся материалы не позволяют возводить среднеазиатскую цивилизацию, возникшую в 1 тысячелетии до н.э., непосредственно к культурам бронзового века на этой же территории. Эти древнейшие до-индоиранские культуры среднеазиатского междуречья могли создаваться обществом с родоплеменной структурой и не обязательно должны быть связаны с более сложными формами социального устройства[21]. Известно, что оседлые земледельческо-скотоводческие общины с зачатками протогородской культуры развивались на юге Средней Азии начиная с VI – У тысячелетий до н.э., т.е. задолго до переселения сюда индо-арийских племен[22]. Кем были создатели этих древнейших культур Средней Азии до сих пор остается не выясненным. Предполагается, что до индо-арийского завоевания Средней Азии, имевшем место в середине или второй половине П тысячелетия до н.э., ее южные районы были населены носителями дравидийских языков[23].

Новейшие топонимические и лингвистические исследования позволяют предполагать, что во II тысячелетии до н.э. носители дравидийских языков жили в непосредственном соседстве с носителями прото-тюркских языков[24], и их связи были разорваны нашествием индо-арийских пришельцев[25]. В некоторых тюркских языках европейской части России (булгарском, хазарском, чувашском), Сибири (якутском) и Дальнего Востока сохранились следы прото-тюркского языка, распространенного в древнейшие времена в южной части Средней Азии. Эти реликты указывают на пребывание далеких предков носителей этих языков в далеком прошлом на юге Средней Азии, и на последующее переселение их на север[26]. В тюркских языках сохранились многочисленные следы древнейшего языкового пласта, общего для Средней Азии и Кавказа, и восходящего к эпохе первобытнообщинного строя. Причем следы эти сохранились именно в тех частях речи, которые относятся к основному словарному фонду языка (например, названия частей человеческого тела) и, как правило, из других языков не заимствуются[27]. В лингвистической литературе древнейшие формы тюркских языков называются прото-тюркскими, а их носители пратюрками, и история формирования этих языков тесно связана с семейством так называемых пелеоазиатских и енисейских языков[28]. Последние, по данным топонимики, еще до конца I тысячелетия до н. э. занимали значительную часть территории Средней Азии и принимали самое активное участие в формировании алтайско-хуннского конгломерата народов в качестве его ядра[29].

Согласно другой лингвистической теории, носители так называемого «прото-тохарского» языка, являющегося древнейшим из всех индоевропейских языков, во II тысячелетии до н.э. на своем пути из Передней Азии в Восточный Туркестан прошли через территорию Средней Азии и вступили здесь в контакт с носителями ранних прото-тюркских, прото-угорских и енисейских языков. Причем предполагается, что имело место достаточно длительное взаимодействие и вероятное двуязычие контактировавших групп населения[30]. Эта лингвистическая теория в последнее время находит свои убедительные подтверждения в археологических материалах[31].

В свете вышеизложенных данных можно с достаточным основанием предполагать, что исторические и этнические предки тюрко-язычных народов Средней Азии также принимали участие в создании вышеупомянутых древнейших доиндоевропейских культур Средней Азии[32].

Следы этих давно минувших и имевших место в реальности событий не могли исчезнуть бесследно, и их далекий отголосок в виде преданий бытовал среди народов Средней Азии еще в средние века. Об этом свидетельствует, например, сообщение Кудамы ибн Джа‘фара, который приводит предание о том, что тюрки эпохи Александра Македонского делились на «степных» и «городских» и определенная часть их уже тогда, т.е. в IV в. до н.э., вела городской образ жизни в городах Центральной Азии[33]. Согласно Беруни, начало заселения Хорезма произошло за 980 лет до Александра Македонского, когда здесь было образовано царство тюрков, а через 92 года после этого сюда переселился Сийавуш, сын иранского царя Кайкавуса[34]. С этими данными перекликается сообщение ал-Мукаддаси, согласно которому, царь Востока переселил 400 человек из своего государства из числа приближенных и слуг в отдаленное от населенных пунктов место и велел отвести к ним 400 тюркских девушек. Впоследствии на том месте образовался город Кас (Кат), а у его жителей до сих пор осталось сходство с тюрками[35]. Заслуживает внимания также сообщение Наршахи, согласно которому, Бухарский оазис впервые был заселен тюрками, а город Бухару основал сын тюркского хакана Кара Чурин Тюрка по имени Шири Кишвар[36]. В других источниках приводятся предания, согласно которым, такие города Средней Азии как Самарканд, Ромитан, Байкенд и Мерв, также были основаны тюрками[37]. Особый интерес представляет сообщение Махмуда Кашгари, согласно которому, «все города Мавераннахра были основаны и принадлежали тюркам. После того, как здесь значительно возросло количество персов, они стали похожи на города Аджама», т.е. Персии[38].

Таким образом, сведения отдельных письменных источников, в совокупности с данными археологических, антропологических и топонимо-лингвистических исследований последних лет, позволяют с достаточным основанием предполагать, что во II-I тысячелетиях до н.э. значительную часть оседлого и городского населения Средней Азии составляли так называемые пратюрки, т.е. далекие исторические и этнические предки тюрко-язычных народов, которые были первоначальными обитателями этого региона и составляли часть его древнейшего доиндоевропейского населения. После индоарийского завоевания Средней Азии часть тюрко-язычных народов была вытеснена арийскими пришельцами на север, а оставшаяся их часть была подвергнута поверхностной иранизации.

---

 

[*] Институт истории АН РУз, руководитель проекта, доктор исторических наук
[1] Бартольд В.В. История турецко-монгольских народов // Сочинения в 9 томах. Т. 5. М., 1968. С. 195 – 232. 
[2] Такое неверное представление о тюрках, на наш взгляд, сложилось, во-первых, в результате неправильного истолкования данных письменных источников, а во-вторых, из-за недостаточной степени разработанности данной проблемы. О различных взглядах по этому вопросу см.: Крадин Н.Н. Кочевники и земледельческий мир: хуннская модель в исторической перспективе. // Восток, 2000, № 3. С. 5 – 16. 
[3] Об этом см: Салгарина К.К. К вопросу о кочевничестве // Шелковый путь и Казахстан. Материалы научно-правктической конференции. Алматы (2 – 3 сентября), 1998. С. 130. 
[4] Кляшторный С.Г. Роль согдийцев в экономической жизни тюркского и уйгурского каганатов (VI – IХ вв.) // Памятники письменности и проблемы истории культуры народов Востока. М., 1973. С. 19 – 20. 
[5] Толстов С.П. Города гузов // Советская этнография, 1947, № 3. С. 100. 
[6] Краткая история уйгуров. Алма-Ата: Гылым, 1991. С. 119 – 120. 
[7]Давыдова А.В., Шилов В.П. К вопросу о земледелии у гуннов // Вестник древней истории, 1953, № 2. С. 193-201; Салгарина К.К. К вопросу о кочевничестве. С. 130 – 131. 
[8] Археологические исследования последних лет позволяют считать, что так называемая "тазабагябская" культура древнейших земледельцев, датирующаяся II тысячелетием до н.э., была оставлена именно местным тюрко-язычным населением древнего Хорезма. (См.: Аскаров А. Тарихимизнинг уч муаммоси ва уларнинг ечими хакида янгича мулохазалар // Общественные науки в Узбекистане, 2000, № 5. 27 – 28-бетлар). Комплексным оседлым скотоводческо-земледельческим характеризуется также карасукская культура (ХIII – VIII вв. до н.э.) и являющаяся ее продолжением тагарская культура (VII – II вв. до н.э.) Южной Сибири, в которых прочное место занимало искусственно орошаемое земледелие. См.: Файзрахманов Г. Древние тюрки в Сибири и Центральной Азии. Казань, 2000. С. 28 – 29. 
[9]Исламова З.А. Названия продуктов питания в словаре Махмуда Кашгарского "Дивану лугат ит-турк" // Вопросы тюркского языкознания. Алма-Ата: Наука, 1985. С. 89 – 91. 
[10] Первое упоминание племен жун и ди в памятниках китайской письменности относится к 2357 г. до н.э. (См.: Файзрахманов Г. Древние тюрки в Сибири и Центральной Азии. С. 40). О языковой принадлежности этих племен, так же как и племен хун, динлин, теле и др. см.: Бернштам А.Н. Очерк истории гуннов. Л., 1951. С. 21, 28 – 31, а также: Хўжаев А., Хўжаев К. Кадимги манбаларда халкимиз ўтмиши. Тошкент, 2001. 11 – 18-бетлар. 
[11]Крюков М.В. Об этнической картине мира в древнекитайских письменных памятниках // Этнонимы. М.: Наука, 1970. С. 38 – 39. 
[12] Хайду П. Уральские языки и народы / Перевод с венгерского языка Е.А.Хелимского под редакцией К.Е.Майтинской. М., 1985. С. 23. 
[13] Каримова С.У. IХ – ХI аср кимё ва доришунослик фанлари тариккиётида Марказий Осиё олимларининг ўрни. Тошкент, 2002. 159 – 255 бетлар (№ 56, 122, 202, 243, 266, 272 и мн. др.) 
[14] Все эти, так же как и многие другие подобные им термины, обозначающие продукты и орудия труда земледелия, зафиксированы в средневековых тюркских памятниках, таких как "Диван лугат ат-турк" Махмуда Кашгари, "Кутадгу билик" Йусуфа Баласагуни и др., а некоторые – в памятниках древнетюркской письменности (VI – VIII вв.). Вопрос об уровне развития земледелия и оседло-земледельческой культуры у древних и средневековых тюрков Средней и Центральной Азии мы намерены более подробно рассмотреть в специальной статье, которая готовится нами к печати. 
[15]Гумилев Л.Н. Древние тюрки. М.: Наука, 1967. С. 20. 
[16] Камалиддинов Ш.С. Историческая география Южного Согда и Тохаристана по арабоязычным источникам IХ – начала ХIII вв. Ташкент, 1996. С. 222 – 223.
[17] A.Zeki Velidi Togan. Umumi Turk Tarihine giris. Cilt 1. En eski devirlerden 16. asra kadar. 3-baski. – Istanbul, 1981. S. 29.
[18] Каримова С.У. IХ – ХI аср кимё ва доришинуслик. 124 – 142 бетлар.
[19] Краткая история уйгуров. С. 121.
[20] Козенкова В.И. К вопросу о хумах с захоронениями костей на территории Средней Азии. // Советская археология, 1961, № 3. С. 256 – 257.
[21] Зеймаль Е.В.. К периодизации древней истории Средней Азии (середина I тысячелетия до н.э. – середина I тысячелетия н.э.) // Центральная Азия. Новые памятники письменности и искусства. – М., 1987. С. 152.
[22] Массон В.М. Формирование древних цивилизаций в Средней Азии и Индостане // Древние культуры Средней Азии и Индии. Л., 1984. С. 59-60.
[23] Известно, что дравидизмы составляют значительную часть словарного состава санскрита. Об этом см.: Воробьев-Десятовский В.С. К вопросу о роли субстрата в развитии индоарийских языков // Советское востоковедение. 1956, № 1; Barrow T. The Sanskrit language. London, 1955, а также Пьянков И.В. Некоторые вопросы этнической истории древней Средней Азии // Восток: Афро-азиатские сообщества: история и современность, 1995, № 6. С. 27-46..
[24] Мусаев К.М. Лексикология тюркских языков. М.: Наука, 1984. С. 148 – 153.
[25] Исхакова З.Е. К вопросу о тюркско-индийских лексических параллелях // Материалы 1 и П научных чтений памяти В.П.Юдина. 1993 – 1994 гг. Алматы, 1999. С. 251 – 255.
[26] А.Zeki Velidi Togan. Umumi Turk Tarihine giris, s. 22. Эти лингвистические данные могут быть сопоставлены с некоторыми данными археологических исследований, согласно которым, предками носителей карасукской культуры Минусинской котловины (середина II тысячелетия до н.э.) были именно скотоводческие племена, пришедшие туда из степей Центральной Азии. См.: Новгородова Э.А. Центральная Азия и карасукская проблема. М.: Наука, 1970. С. 176.
[27] Толстова Л.С. Отголоски ранних этапов этногенеза народов Средней Азии в ее исторической ономастике // Ономастика Средней Азии. М., 1978. С. 8 – 9.
[28] Дульзон А.П. Кетско-тюркские параллели в области склонения // Советская тюркология. Баку, 1971, № 1. С. 26.
[29] Яйленко В.П. Палеоазиаты и этническая история древней Средней Азии // Проблемы этногенеза и этнической истории народов Средней Азии. М., 1988. С. 133.
[30] Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Первые индо-европейцы в истории – предки тохар в древней Передней Азии // Вестник древней истории, 1989, № 1. С. 25-27; Гамкрелидзе Т.В. К проблеме «азиатской прародины» индоевропейцев. Ирано-афразийские языковые контакты. М., 1987. С. 41.
[31] Сарианиди В.И. Переднеазиатские арии в Центральной Азии // Древние цивилизации Евразии. История и культура. Тезисы докладов Международной конференции. М., 1998. С. 90 – 92.
[32] Аскаров А. Тарихимизнинг уч муаммоси ва уларнинг ечими хакида янгича мулохалар. С. 27 – 28. Свою точку зрения по этим вопросам мы намерены изложить в специальной работе «К вопросу об этногенезе и этнической истории тюрко-язычных народов Средней Азии». 
[33] Кodama ibn Djafar / Accedunt excerptae Kitab al-Kharadj / Ed. M.J. de Goeje. BGA. Pars 6. Lugduni-Batavorum: E.J.Brill, 1967. P. 263.
[34] Абу Райхан Беруни. Памятники минувших поколений. Пер. с арабского М.А.Салье. Избранные произведения. Т.1. – Ташкент, 1967. С. 47.
[35] Shams ad-din Abu ‘Abdallah Mohammad ibn Ahmad al-Moqaddasi. Descriptio Imperii Moslemici. Ed. M.J. de Goeje. BGA. Pars 3. – Lugduni-Batavorum, 1877. Р. 285 – 286.
[36] Абу Бакр Мухаммад ибн Жаъфар ан-Наршахий. Бухоро тарихи. Форс тилидан А.Расулев таржимаси. Мерос. – Тошкент, 1993. 91-бет.
[37] A.Zeki Velidi Togan, 1981. Umumi Turk Tarihine giris. S. 25.
[38] Махмуд Кошгарий. Девону луготи-т-турк. Туркий сўзлар девони. Таржимон ва нашрга тайёрловчи С.М.Муталлибов. 3 жилдлик. – Тошкент: Фан, 1963. 3-жилд. 164-бет.