Библиотека

Ш.С.Камолиддин[*]

ЕЩЕ РАЗ ОБ ЭТНИЧЕСКОМ АТЛАСЕ УЗБЕКИСТАНА[1]

Вышедший недавно в свет "Этнический атлас Узбекистана"[2] продолжает оставаться в центре внимания научной общественности республики благодаря наличию в нем большого количества погрешностей, недочетов и упущений, а в отдельных случаях и грубых ошибок, значимость которых выходит за рамки научной дискуссии и преобретает политическое значение с негативными последствиями, отнюдь не служащими интересам cамого узбекского народа. Недавно в республиканской печати группой ученых Института истории АН РУз была опубликована большая статья в двух частях[3], являющаяся по сути научной рецензией, в которой проведен всесторонний анализ материалов этого издания, и дана квалифицированная и объективная оценка всем его недостаткам и негативным сторонам[4]. Поэтому, считаю, что нет необходимости вдаваться здесь в глубокие подробности, а хочу обратить внимение читателей только на один вопрос, которому, собственно, и была посвящена в основной своей части моя заметка "Несколько замечаний об Этническом атласе Узбекистана", опубликованная на страницах Этно-журнала в ноябре-декабре 2003 г. Если обратиться к нашему тексту, то там речь идет только о части раздела "Археология узбекской идентичности", касающейся только этногенеза узбекского народа (с. 270 - 287).
Для того, чтобы внести ясность в интересющий нас всех вопрос, необходимо для начала уяснить для себя сущность понятия "этногенез". Это слово в переводе с древнегреческого означает "происхождение народа". В задачи этногенеза, являющегося одним из разделов этнологигии, входит определение происхождения того или иного народа путем выявления его этнических и исторических корней[5]. Для достижения этой цели исследователю, на наш взгляд, следует руководствоваться не популярными социологическими теорями[6], а прежде всего принципом историзма, причем определяющее значение должны иметь данные исторических первоисточников.
Надо отдать должное автору этого раздела лишь в том, что он достаточно скурпулезно изучил основной комплекс материалов по данной теме. Однако, следует отметить, что в своем исследовании он охватил круг источников только новейшего времени, преимущественно колониального и послереволюционного периода. Что касается данных доколониального периода (первая половина ХIХ в.) и тем более, средневекового периода, то их он, в силу своих ограниченных возможностей не учел, и не мог учесть, по той простой причине, что он не является специалистом в этой области. Поэтому, он пытается решать проблемы исторического характера через призму социологических теорий, которые, на наш взгляд, могут быть полезными только в отношении недавно сформировавшихся и формирующихся общностей на территории других народов, и вряд ли могут относиться к народам, история формирования которых происходила на основе автохтонного населения того или иного региона.
Пытаясь обосновать свою ошибочную концепцию социологическими теориями, автор зачастую сам себе противоречит. Так, с одной стороны он пишет, что этногнез узбеков связан именно с дашти-кипчакскими узбеками (с. 270 - 274, 300 - 302), а формирование современного узбекского народа было инсценировано большевистскими властями, взявшими на вооружение некоторые из политических взглядов джадидов (с. 288 - 293). При этом он безосновательно критикует А.Ю.Якубовского в выполнении социального заказа по расширению исторических рамок того или иного народа (с. 299). С другой стороны, он проводит обстоятельный анализ данных по истории формирования современной узбекской идентичности и сам приходит к выводу о том, что "современные узбекские культура и язык по своей сути являются "сартовскими", в то время как этноним - узбекским" (с. 293). Иными словами, автор сам утверждает, что современный узбекский народ является продолжателем культурных традиций местного тюрко-язычного населения Средней Азии (сартов и чагатайских тюрков), к которому начиная с 1924 г. стал применяться этноним "узбек". Автор отрицает возможность того, что история формирования того или иного этноса может быть древнее его самоназвания, хотя в мире имеется много подтверждающих это случаев. Достаточно привести один пример: между началом формирования (т.е. этногенезом) болгарского народа, и получением их последнего самоназвания лежит огромный промежуток времени, полный беспрестанного развития.
Продолжая эту мысль, мы хотели бы еще раз подчеркнуть, что мы считали и продолжаем считать глубоко ошибочным мнение о том, что этногенез узбекского народа связан, главным образом, с историей дашти-кипчакских узбеков и примкнувших к ним местных тюркских племен и родов. Этническими и историческими предками современных узбеков являются древнейшие оседло-земледельческие и городские тюрки среднеазиатского междуречья, которые представляли собой часть автохтонного населения региона. В последующие исторические эпохи этот первоначальный тюрко-язычный субстрат включал в свой состав множество других этнических компонентов, как из числа тюрко-язычных, так и ирано-язычных племен и народов.
Нам представляется, что образование Узбекской ССР следует рассматривать не как "интеграцию разных по идентичности этнических групп в единую категорию узбеков" (с. 297), а как очередной этап узбекско-тюркской государственности, ознаменовавшей собой падение политической власти раздробленных узбекских государственных образований (Бухарского эмирата, Хивинского и Кокандского ханств) и образование нового централизованного псевдо-государственного образования в составе России. У этих "разных по идентичности этнических групп", между прочим, были единые литературный язык, культура, вероисповедание, обычаи и традиции[7]. Русский исследователь Н.Ханыков (Описание Бухарского ханства. СПб., 1843.) отмечает, что жители Бухары гордились своей принадлежностью к "узбекскому народу". Этот же автор употребляет термин "Узбекистан" по отношению ко всей территории Бухарского эмирата и сопредельных территорий, подвластных узбекским правителям. К этому можно добавить, что узбекам, проживающим в Афганистане, Таджикистане, Казахстане и других государствах Центральной Азии, а также же в странах более дальнего зарубежья, никто этот этноним не навязывал, но тем не менее, руководствуясь своим самосознанием, они считают себя именно узбеками., считая этот этноним синонимом слова "Туркистанлык", а иногда и "Бухаралык". Причем, язык афганских узбеков имеет намного больше сходства с языком Алишера Навои, чем современный литературный узбекский язык. Ни один другой из всех тюркских языков не стоит к языку Алишера Навои и Бабура так близко как узбекский, который, следовательно, я является единственным правопреемником чагатайско-тюркского языка.
В этой связи вновь заслуживает внимания позиция джадидов, которых автор обвиняет в исповедовании тюркизма, называя их пантюркистами и панисламистами (с. 282). Джадиды, в противоположность национал-коммунистам и большевикам, на наш взгляд, являлись в то время единственной политической силой, выражавшей истинные интересы местного населения Средней Азии (как тюрко-язычного, так и ирано-язычного) и выступали за образование единого Туркестана, под которым они подразумевали как ареал распространения чагатайско-тюркского языка, так и территорию расселения сартов и узбеков. Таким образом, джадиды выступали за образование такого государства, национальные символы которого отвечали бы, во-первых, историческим реалиям, а во-вторых, интересам и самосознанию всех слоев Туркестанского общества.
Язык, как известно, является одним из главных критериев при определении национальной идентичности того или иного народа. Современный узбекский язык наряду с близкородственным уйгурским является одним из языков, находящих наиболее близкие аналогии и соответствия в языке Махмуда Кашгари, Юсуфа Баласагуни и тюрко-язычных сочинений ХП - ХШ вв. основу этого языка, также как и уйгурского, составляет карлукский диалект тюркского языка, который является одним из наиболее древних письменных тюркских языков и использовался в качестве литературного языка не только оседлым тюркским населением Средней Азии, но и кочевниками[8]. Дашти-кипчакские узбеки также восприняли этот язык после того, как приобщились к древней и богатой культуре тюрков Средней Азии. Поэтому в начале ХХ в. уже большой разницы между узбеками и местным оседлым тюркским населением (сартами и чагатайскими тюрками) как таковой не было[9], в результате чего их объединение в рамках нового государственного образования было велением времени[10]. Вопрос стоял лишь в том, какое из предлагаемых названий следует дать этому объединению: Туркестан или Узбекистан[11]. Большевики, с одной стороны, опасаясь распространения пантюркистских настроений и угрозы усиления идеи единого Туркестана, а с другой - стремясь внести раздор между представителями разных народов, проживавших до этого в составе узбекских государств, выбрали второе.
В этой связи следует напомнить, что джадиды рассматривали этноним узбек в качестве синонима этнонима тюрк (с. 288). Нам представляется, что такое понимание исторической терминологии не лишенным основания и подтверждается данными отдельных источников. Наглядным примером этому может служить географическая карта Средней Азии, составленная в 1735 г. голландским картографом А.Маасом, на которой вся территория Средней Азии, известная в письменных источниках более раннего времени как "Туркестан"[12], обозначена под названием "Узбек"[13]. Таким образом, слово "Узбек" действительно выступает в качестве синонима и правопреемника названий "Турк" и "Туркестан", на что имеются и прямые указания источников. Так, Махмуд ибн Вали (ХVII в.) пишет, что "Страна Туркестан, как в древности, так и в последующем, была юртом и местом обитания потомков Тура ибн Йафаса . . . , народ этой страны (т.е. Турана и Туркестана в значении Средней Азии) в каждую эпоху имел особое имя и прозвище. Так, со времени Тура ибн Йафаса до появления Могул-хана жителей этой страны называли тюрками. После становления у власти Могул-хана ко всем племенам, обитавшим в этой стране, прилагалось имя могул. После поднятия государева знамени Узбек-хана и по сей день жители этой страны именуются узбеками. Однако, в отдаленных странах, как и раньше, всех жителей Турана называют тюрками[15]. В недавно изданной в США Энциклопедии мировой культуры, авторов которых вряд ли можно уличить в предвзятости мнений, узбеки характеризуются именно как потомки древних тюрков Средней Азии, а топоним "Узбекистан" рассматривается как правопреемник исторического названия всего среднеазиатского региона - "Туркестан"[15].
В свете этих данных, нам представляется, что при исследовании вопросов этногенеза и этнической истории узбекского народа следует, прежде всего, исходить из того факта, что первоначальной основой его этногенеза является местный автохтонный оседло-земледельческий тюрко-язычный субстрат Средней Азии, который впоследствии неоднократно включал в свой состав как соседние, так и пришлые ирано-язычные и тюрко-язычные этнические компоненты. Во-вторых, настоящее самоназвание узбеков, на наш взгляд, следует рассматривать как синоним и правопреемник слова "тюрк", поскольку оба эти термина имеют собирательное значение и происхождение их связано с возникновением конкретных государственных образований - в одном случае Тюркского каганата, а в другом - государства Шайбанидов. Следовательно, и топоним "Узбекистан" независимо от его нынешних границ следует рассматривать как синоним и правопреемник древнего названия Средней Азии "Туркестан"[16]. Здесь, однако, следует сделать оговорку, что термин "Туркестан" должен пониматься по крайней мере в двух смыслах - узком и широком. Если условные границы "Туркестана" в узком смысле (в понимании джадидов) соответствуют территории среднеазиатского междуречья, то "Туркестан" в широком смысле включает всю территорию Средней Азии (включая Южный Казахстан, Семиречье, Северный Афганистан и Северо-Восточный Хорасан)[17], а в еще более широком смысле - все территории проживания тюрко-язычных народов (включая Восточный Туркестан, часть Западной Сибири, Поволжья, Урала, Алтая и др). Название "Узбекистан" должно рассматриваться именно как синоним и правопреемник древнего названия "Туркестан", зафиксированного в письменных источниках, прежде всего потому, что среднеазиатское междуречье, во-первых, является одним из районов первоначального обитания тюрко-язычных народов в глубокой древности[18], а во-вторых, колыбелью оседло-земледельческой и городской культуры древних тюрков[19].
Еще один момент, на который следует обратить внимание, это проблема единства культуры тюркских народов и стремления их к сближению. Мы считаем, что это явление должно рассматриваться не как проявление пантюркизма[20], негативная сущность которого была актуальна только в условиях политической ситуации, имевшей место в первой четверти ХХ в., а как вполне естестественный процесс. Если обратиться к современной международной практике, то можно увидеть много примеров, отражающих стремление близкородственных народов к сближению и единству по национальному и региональному принципу, что в конечном итоге привело к образованию целого ряда международных организаций, таких как Лига арабских стран, Организация Африканского единства, Сообщество стран Латинской Америки, Сообщество стран Юго-Восточной Азии, Союз Европейских стран и т.д. Большой популярностью пользуется также идея о создании Союза славянских народов. Нам представляется, что нет ничего плохого и в стремлении современных тюрко-язычных народов к культурному сближению и политическому единству, если это не будет направлено против каких-то других народов. Узбекский народ, являясь историческим и этническим преемником древнейшего автохтонного тюрко-язычного пласта Средней Азии и носителем одной из древнейших литературных форм тюркского языка, в этно-культурном отношении представляет собой, прежде всего, неотъемлемую часть тюркского мира, которой принадлежит важная роль в общей истории тюркских народов.
В заключение следует еще раз подчеркнуть, что такие вопросы как этногенез того или иного народа, имеющие не только научное, но и политическое значение, должны рассматриваться прежде всего специалистами, работы которых должны проходить более тщательную апробацию как среди историков, так и в более широких научных кругах. В противном случае, можно легко оказаться орудием в руках махровых националистов, пустивших глубокие корни в некоторых странах, как из числа бывших советских республик, так и стран более дальнего зарубежья[21].

[*]Ш.С.Камолиддин - Институт истории АН РУз, руководитель проекта Института истории АН РУз, доктор исторических наук

[1]Все нижеизложенные мнения отражают сугубо личную точку зрения автора и ответственность за них несет только сам автор этих строк.
[2] Этнический атлас Узбекистана. Институт «Открытое Общество». Фонд содействия – Узбекистан. Совместное издание «ИООФС – Узбекистан и ЛИА. [Ташкент – Стамбул], 2002. 452 с. с илл.
[3]Д.А.Алимова, З.Х.Арифханова, Ш.C.Камолиддин. Объективность и ответственность. Каким не должен быть этнический атлас Узбекистана // газета «Правда Востока», 14 – 15 января 2004 г.
[4] В настоящее время готовится к печати полноценная научная рецензия, подготовленная этими же авторами, которая будет опубликована как республиканской, так и международной научной литературе.
[5]В этнологии существует отработанная система описания народа или этнической группы – этнодемографическая характеристика, т.е. выявление исторических корней того или иного этноса, специфики его культурно-хозяйственных традиций, общественного и семейного быта, материальной и духовной культуры, обычаев, обрядов. Более подробно об этом см.: Объективность и ответственность. Каким не должен быть этнический атлас Узбекистана // Правда Востока, 14 января 2004 г.
[6] Концепция, вадвигаемая автором, основана на широко известной в западной антропологии теории конструктивизма, которая признается рациональной далеко не всем этнологическим сообществом, так как конструктивизм отрицает существование этнических сообществ как объективной реальности и признает этнические свойства, конструируемые людьми в зависимости от обстоятельств. В связи с этим формирование узбекской нации предстает не как естественно-исторический процесс, а как результат политической конструкции. Об этом см.: Объективность и ответственность. Каким не должен быть Этнический атлас Узбекистана // Правда Востока, 15 января 2004 г.
[7] Карлукское наречие тюркского языка, принятое за в основу современного литературного узбекского языка, было сформировано еще в эпоху Караханидов (Х - ХI вв.), затем легло в основу чагатайского языка, кодифицированного Алишером Навои, и являвшегося языком большей части сартов, а в конце ХIХ в. оно употреблялось в качестве синонима "узбекского" и "тюркского" языков. Это же наречие является родным и для большей части населения современного Узбекистана. См.: Этнический атлас, с. 290 - 293.
[8] Имеющийся комплекс исторических данных позволяет утверждать, что формирование близкородственных народов узбеков и уйгуров, являющиеся носителями древнейших форм литературного тюркского языка и продолжателями оседло-земледельческих традиций древних тюрков, в основном уже было завершено в ХI в., когда карлукско-тюркский язык приобрел статус государственного языка Караханидского каганата, а политические границы господства тюрков-карлуков, считавших себя потомками древнейших тюрков Средней Азии, были восстановлены в пределах исторического Туркестана, под которым понималась вся территория Средней Азии.
[9] Политическое объединение собственно узбеков было образовано из более 90 родов, относившихся к самым различным тюркским племенам и народам, не говоря о о других более ранних и позднейших примесях. Поэтому и антропологический тип их был совершенно различным, что способствовало быстрой ассимиляции большей их части с местным тюрко-язычным населением Средней Азии. См.: Энциклопедический словарь / изд. Ф.А.Брокгауз и И.А.Ефрон. Том ХХХIV. СПб., 1902. С. 608 – 609.
[10]Тем более, что такие централизованные государственные образования существовали в Средней Азии в относительно не столь далеком прошлом – имеются ввиду государства Шайбанидов и Аштарханидов.
[11]В истории тюркских народов, зафиксированной в письменной традиции других народов, названия многих тюркских народов очень часто были связаны с политическими образованиями, в которых широко практиковался перенос этнонима господствующего племени или народа на все остальные племена и народы, подчинявшиеся их власти. Например, этноним тюрк или турк первоначально был самоназванием отдельного племени, а в VI в. после образования Тюркского каганата он стал применяться ко всем племенам и народам, говорившим на близкородственных языках. Таким же образом, после образования государства Шайбанидов, в европейской традиции этноним узбек стал распространяться и на другие тюркские и нетюркские народы Средней Азии.
[12]Об истории употребления термина «Туркестан» в письменных источниках см.: Ш.С.Камолиддин. К вопросу об употреблении названий «Мавераннахр» и «Туркестан» // O’zbekiston tarihi, 2002, № 4. С. 63 – 68.
[13] Об этой карте см.: Ш.С.Камолиддин, Р.Г.Мукминова. Заметки о географической карте Средней Азии Абрахама Мааса // O’zbekiston tarihi, 2003, № 1. С. 16 – 26. Позже нам удалось обнаружить еще несколько аналогичных карт ХVII – ХVIII вв., в которых территория Средней Азии обоначена названием «Узбек».
[14] Махмуд ибн Вали. Море тайн относительно доблестей благородных (География) / Введение, перевод, примечания, указатели Б.А.Ахмедова. Ташкент: Фан, 1977. С. 32.
[15] N.Lubin, W.Fierman, Uzbeks, Encyclopedia of World Cultures, volume VI, Russia and Eurasia/China, Boston, Massachusetts: G.K. Hall & Co., 1994, p. 395 - 399.
[16] Следует особо подчеркнуть, что на общей карте Азии средневекового времени, выставленной в Национальном музее истории Ирана в Тегеране, территория между реками Джайхун (Амударья) и Сайхун (Сырдарья), т.е. территория современного Узбекистана, обозначена именно под названием "Туркестан". Это имеет для нас большое значение, поскольку в этой карте отражена официальная позиция Ирана по тем или иным вопросам истории.
[17]В географической литературе эта территория обозначается как Туркестанский естественный природно- географический регион, который представляет собой единую тесно взаимосвязанную систему равнин, гор и рек и составляет особый, окруженный со всех сторон горами регион, занимающий обособленное положение в центре Азиатского субконтинента. На западе его границы проходят по восточному побережью Каспийского моря, на севере - Аральско-Иртышскому водоразделу, на востоке - по горам Тянь-Шаня, Памира и Алая, а на юге - по горам Гиндукуша, Хорасана и Эльбурса. Общая площадь этой территории составляет свыше 3 млн кв. км.
[18]Сведения отдельных письменных источников в совокупности с данными археологтческих, топонимо-лингвистических и историко-филологических исследований позволяют с достаточной степенью обоснованности предполагать, что до нашествия индо-арийских племен в Среднюю Азию, имевшем место в середине II тысячелетия до н.э., значительную часть местного населения региона составляли так называемые пратюрки - исторические и этнические предки тюрко-язычных народов Средней Азии. После индо-арийского завоевания часть их была вытеснена пришельцами за пределы Средней Азии на север и на восток, а оставшаяся часть была подвергнута поверхностной иранизации.
[19] Наличие богатой древнетюркской терминологии в области земледелия, садоводства, металлургии, ремесленного производства, торговли и градостроительства свидетельствует о том, древние тюрки не заимствовали ее из других языков, а формировали ее сами, исходя из словарного запаса своего родного тюркского языка. Такая богатая терминология не могла быть создана за короткий промежуток времени и дожна была пройти длительный путь развития прежде чем была зафиксирована в письменных памятниках. Наличие богатой терминологии в области хлопководства, виноградарства и выращивания некоторых других южных культур, в свою очередь, указывает на то, что часть древних тюрков обитала именно в Средней Азии или более южных регионах с теплым климатом, посколку в более северных районах (в частности, на Алтае) их выращивание невозможно, а следовательно, и терминология в этой области не могла быть там сформированной.
[20] Этнический атлас Узбекистана. С. 282.
[21] Настоящей публикацией дискуссию с А.Ильхамовым по этому вопросу считаю исчерпанной, и продолжение ее бесполезной. Свою личную точку зрения о происхождении узбекского народа я изложил в специальной статье "К вопросу об этногенезе узбекского народа", которую я также представляю вниманию читателей Этно-журнала.

Перепечатка материалов возможна только с указанием источника.
Редакция: journal@iea.ras.ru