Источник http://www.ethnonet.ru/ru/pub/27_1-2-2008.html
Этно-Журнал / Публикации/

«Русская Сибирь» второй половины XVIII – последней четверти XIX вв.

<Назад | Далее>
Оставить свой отзыв
Автор: Андюсев Б.Е.
Тематика: этнопсихология
Публикация: 2008-02-26
Подробнее

Освоение Сибири русскими - это непрерывный процесс взаимодействия между этнической (материальной и духовной) культурой и факторами среды. Результат данного взаимодействия не может быть конечным продуктом по сути своей. В нашей постановке проблемы сам процесс является качественным признаком результата непрерывной адаптации. Стремление русско-сибирского социума вначале к физическому выживанию, затем формированию социокультурных «миропорядков», адекватных локальным вызовам региональной среды, не могло не привести к созданию условий для формирования целостной системы в виде «Русской Сибири». Системность ее компонентов в составе социума, Поэтому процесс адаптации (т.е. процесс взаимного приспособления) направлен в конечном счете на выживание и стабильность как социальной системы, так и окружающей экосистемы (1).


Поэтому, говоря о результатах адаптации русских переселенцев на территории сибирского края, мы выделяем в качестве предмета нашего исследования феномен Русской Сибири как целостной социоэкосистемы. Актуальность и необходимость данного нововведения очевидна. В традиционном сибиреведении в работах исследователей понятие «социоэкосистемы» как конечного продукта системной адаптации и формирования Русской Сибири отсутствует.


Ранее нами были рассмотрены проявления процессов системной адаптации в сочетании экономической, социальной и психологической адаптации переселенцев. (2) Целостный социум сибирских старожилов как продукт длительной адаптации и природно-экологическая среда должен рассматриваться в виде конкретных множественных позитивно взаимодействующих подсистемных компонентов в их локальных проявлениях.


Процесс преобразования враждебной окружающей среды в «свою» среду, т.е. процесс «о-свое-ния» был более сложным и в значительной степени непредсказуемым, чем простое воспроизводство старорусской системы хозяйствования, социальных отношений и культурных традиций на новых землях. Коренная специфика адаптации подразумевает «способность системы для самосохранения приводить себя по принципу обратной связи в соответствие со средой». Так же нестандартны локальные варианты нового природно-экологического окружения, сформированного в результате взаимной системной адаптации человека, его культуры и среды. Отсюда сама динамика процессов в Сибири крайне неоднородна и множественна ввиду множественности вариантов сочетаний традиций областей выхода переселенцев и конкретных сочетаний факторов того или иного региона необъятной Сибири.


Феномен русской колонизации за пределами привычного исторического ареала «кормящего ландшафта» в среде русского населения Сибири сопровождался обострением многоуровневых социальных и психологических конфликтов. Они были связанны не только с простым выживанием, но и позитивным психологическим восприятием окружающего мира. Данное восприятие среды формировалось как путем наращивания преобразованных природных элементов, так и трансформации компонентов материальной и духовной культуры. При этом в адаптивных процессах созидательное значение принадлежало древним архетипам русско-славянской этнической культуры, как «технологии выживания», «технологии освоения естественных ресурсов и формирования адекватной социальной структуры» [3].


Социоэкосистема как «совокупность признаков обитания» (по выражению Г. Вернадского) имела в сибирских условиях иной, чем в Европейской России, набор типологических признаков. В данном варианте классификации нами выделены две группы факторов:


а) внутрисибирские адаптивные по отношению к новым переселенцам материальные природно-географические, социоэкологические факторы (в сочетании природных и этнокультурных факторов русско-сибирского и автохтонного населения);


б) внутрисибирские адаптивные по отношению к новым переселенцам субъективные психологические факторы социоприродного самосознания («Мы – сибиряки, вы – российские люди»);


Естественно-географические, природные факторы оказали наибольшее влияние на формирование адаптированной хозяйственной инфраструктуры, приспособительной изменчивости культуры старожильческого населения. На специфику локальной модели социоэкосистемы накладывали отпечаток конкретные сочетания природных зон и областей, речной сети, рельефа местности и характера почв, наличие очагов заболеваний [4].


Естественно, приспособление к сибирским климатическим факторам вырабатывало устойчивость иммунитета, культуру закаливания, производило в течение ряда поколений отбор людей с «сибирским здоровьем». Экстремальные условия способствовали формированию стойкости, выдержки, самообладания. Отсюда видна как взаимосвязь позитивной оценки сибирского климата, так и осознание необходимости выраженной экстремальности для формирования «настоящего» сибиряка. Результат взаимной адаптации человека и природы описан в книге «Русские старожилы Сибири»: «…свойственные сибирским популяциям по преимуществу коренастое сложение, средняя длина тела и, может быть, сравнительно большая ширина лица сложились в отдаленном прошлом как приспособление к большой затрате физических сил, которая требовалась для освоения новых земель в условиях сибирского климата» [5].


Осмысливая воздействие внешних факторов на человеческие общности, А. Тойнби сформулировал концепцию «Вызова» и «Ответа» [6]. Согласно этой концепции, существуют несколько видов Вызова (комплекса вызовов): природно-ландшафтной среды, этносоциального окружения и т.п. Если Вызов принят и противоречие находит реальное разрешение, то социум выбирает путь интеграции, единства и устойчивости. Уход и уклонение от Вызова загоняет противоречие в глухой угол, открывая путь к диссимиляции, неустойчивости, распаду. В постановке решения нашей проблемы в наличии «Вызов» (вызовы) экстремальных факторов Сибири, ее природной среды, достаточно враждебного на первом этапе иноэтнического окружения и др. Разнородные группы, консорции русских переселенцев, имеющие различные, часто полярно противоположные целевые установки, мотивации и устремления, нашли общую цель не в покорении края, а гибкой адаптации к факторам окружающей среды. Именно это позволило достаточно эффективно, с наименьшими временными и человеческими затратами создать здесь свою Русскую Сибирь не в виде замкнутого анклава русских, а гармонично вписавшегося в среду адаптированного социума на всем протяжении огромного края.


Процесс адаптации продолжался на протяжении нескольких поколений и представлял собой процесс наращивания новаций в виде микроаномалий в традициях, поведении, элементах культуры, уклада жизни, и, конечно, в индивидуальном и коллективном сознании русских сибиряков. Количественные накопления микроаномалий в том или ином компоненте (хозяйстве, социальном укладе, традициях культуры, общественном сознании) в процессе адаптации к окружающим факторам сопровождались определенными переходами суммы количественных накоплений новаций в новое качество.


Процесс накопления количественных изменений был неравномерен твиду неоднородности факторов воздействия на тот или иной компонент жизнедеятельности социума. В предыдущих исследованиях мы определились с порядком поэтапной адаптации в новой среде. Первой завершается хозяйственно-бытовая адаптация. Под воздействием факторов окружающей среды эволюционировало и традиционное сознание русского населения«новозанятого края». При этом, нам пришлось по-новому взглянуть на методологию исследования данных процессов. Прежде всего, это относится к характеристикам основного понятия предмета исследования. По нашим изысканиям, понятие «традиционное сознание», относится к одному из наименее разработанных, и практически не зафиксированных в энциклопедических изданиях. Исследователи в идентичных случаях чаще всего применяют термины «общественное сознание», «духовный мир», «мировоззрение». Историк и этнопсихолог С.В. Лурье впервые использовала данное понятие в качестве идентичного понятию ментальность. [7]


Признанное ныне в научном мире понятие «ментальность» имеет двоичную структуру: она включает в себя комплекс базовых, традиционных установок поведения, действительно представляющий собой традиционное сознание, и установок, воздействующих извне, со стороны государства, его институтов, идеологии, науки, образования и т.д. Поэтому глубинные структуры ментальности следует считать традиционным сознанием, а поверхностный пласт ментальности следовало бы, по-нашему мнению, определять адекватным этому понятием общественное сознание.


Нами была впервые введена в научный оборот дефиниция ключевого понятия более адекватная задачам исследования процессов психологической адаптации русского населения Сибири. Традиционное сознание - это совокупность осознаваемых и неосознаваемых представлений и архетипов, исторически сложившихся под влиянием системных природных и социокультурных факторов, проявляющихся в стереотипах поведения и влияющих на образ жизни и культуру социума.


К области традиционных социализирующих системных компонентов сознания этносоциальной группы правомернее отнести ценностно-мировоззренческую, архетипно-этническую сферу. Она не только включает представления о воспроизводимых «древних» нормах поведения, но и, одновременно, формирует установки поведения в их повседневном стереотипном выражении. Процесс изменения традиционного сознания сопровождался микроаномальными изменениями исторических, природно-экологических, архетипно-культурных и социокультурных аспектов комплекса представлений, ценностей и установок поведения русских переселенцев, сформировавшихся в традиционное время.


Ядром традиционного сознания и ментальности в целом является субъективная картина мира. Все представления и образы, все «знаниевые» элементы мира и символы этнической культуры сгруппированы иерархично в системе ценностей этнической группы. При этом ценностно - иерархичная система представлений и образов субъективной картины мира мотивирует специфическое отношение и адекватные установки поведения по отношению к тем или иным объектам внешнего мира. Именно иерархия ценностей определяет специфику норм морали, нравственные категории, нормы обычного права, сформировавшиеся в эпоху становления русского этноса.


Отдельные элементы традиционного сознания группировались в системные структурные единицы: представления картины мира и установки поведения в области материальной культуры, мировоззрения и духовной культуры, социальных взаимоотношений и идентификации. Наиболее важно то, что в картине мира традиционного сознания, согласно выводам ученого К. Леви-Стросса, ценностная «структура состоит из ряда бинарных оппозиций». Именно это позволяет представителям социума адекватно адаптироваться ко всем объектам окружающего мира, создать адекватную структуру ценностей по отношению к факторам среды, идентифицировать себя по отношению к иным культурным общностям. [8]


Процесс психологической адаптации как поэтапная череда наращивания количественных микроаномалий в элементах традиционного сознания был наиболее трудным и длительным в истории освоения сибирского края. По мнению Л.Н. Гумилева, между «Вызовом» как внешним раздражителем сознания и появлением исторически-наблюдаемой смены психологических стереотипов членов этнической общности проходит не менее 150 лет. Таким образом, применительно к русской Сибири завершение психологической адаптации нескольких поколений «засельщиков» можно отнести к середине – второй половине XVIII в. Именно в 1760-1780-гг., согласно результатов наших прежних исследований, завершается процесс формирования адаптированного традиционного сознания старожильческого сословия русских сибиряков. Эти выводы доказательно коррелируют теоретические положения Л.Н. Гумилева.[9]


Историческая этнология свидетельствует, что мировосприятие и построение оценок-суждений у представителей традиционного общества формировались не на основе словесно-понятийного «освоения» мира, а набора стереотипных действий в границах подсознательных представлений и чувств. Однако значение реальных ситуаций содержалось в самом контексте регламентированных действий. Поэтому в традиционных сообществах не вставал вопрос «почему», то есть не ставилась цель объяснения мира, а констатировались существующие реалии. (10)


С позиций данных постулатов, процесс освоения сибирского края можно является процессом рационализации, упорядочения, изучения и осмысления среды в целях прагматичного использования его объектов. Соответственно, сознание человека и всего социума должно было существенно рационализироваться, чтобы адекватно соответствовать задачам познания (не объяснения, а учета всех реалий!) окружающей среды. Традиционное сознание людей должно было иметь четкое разграничение по двум уровням картины мира: глубокие иррациональные корни верований и рациональные установки стереотипов поведения. Поэтому нам важно выяснить, что могло связать противоречивые компоненты в единые установки поведения в традиционном сознании.


«Понятность окружающего мира» обусловливалась представлениями о его реальности, и выстраиванием взаимоотношений с миром на основе определенных алгоритмов поведения. Поэтому жизненно важным в процессе адаптации становится упорядочение, классификация и систематизация информации о круге объектов мира в целях «адекватного» взаимодействия с ними. В процессе освоения среды особое значение приобретало доскональное изучение содержательных элементов мира. По словам историка А.П. Щапова, цели познания в сознании сибиряка мотивировали практичное любопытство, «смелую пытливую любознательность» в стремлении узнать все о непонятном объекте или явлении.(11)


Любознательность и пытливость, быстрая психологическая реакция, а затем проигрывание мифологического сюжета на основе ритуала, формировали стереотипные, универсальные способы действий в преодолении «зла». Одновременно, процесс адаптации и оформления месторазвития требовало понятийного оформления значительного количества совершенно новых объектов и явлений среды, что означало их подчинение. При этом важно было не ошибиться в адекватности слов и выражений. Об этих особенностях мышления сибирских крестьян-старожилов писал Енисейский губернатор А.П. Степанов. Он отмечал, что у великорусских крестьян «неправильное понятие о большом количестве предметов, которые им встречались, составляет до того чудовищную смесь в уме их, что они даже затрудняются передать идеи своими словами». По сравнению с ними, «сибиряк, все что видел, постиг с точностью. Ясно, чисто и без запинок может передать другому, что знает. Он свеж умом…».(12)


Таким образом, цели выживания и адекватного сосуществования в среде экстремальных факторов влияли на формирование углубленного внимания, развитие устойчивой памяти, умение рационально выделять опасность из окружающего мира, быстрой реакции. Быстрота распознавания сущности «незнаемого» позволяла адекватно применить стандартный тип (прецедент) взаимодействия, своеобразный алгоритм поведения. Только неосознаваемыми, чувственными автоматизмами нельзя объяснить многообразие установок поведения в стандартных или необычных ситуациях. На грани реализации представлений и оценочных образов картины мира и установок активных действий взаимодействуют автоматизмы и сознательные решения. Психолог В.И. Ксенофонтов, занимаясь проблемами структуры картины мира, считает необходимым при анализе системы жизненных установок, духовного потенциала личности, выделить два уровня. Первый уровень, характеризуется, прежде всего «набором» нравственно-психологических чувств и представлений. Второй уровень представляет собой «социально-рассудочный феномен», или уровень аналитический, рациональный.(13)


Важным показателем адаптированности к экстремальным факторам является способность «заглядывать вперед». Стиль мышления мотивировал продуцирование выбора вариантов предварительного планирования и организации среды, как в пространстве, так и во времени. Воздействие природно-климатических факторов Сибири заставляло развивать качества рациональности, расчетливости в установках их сознания. Стиль мышления у сибиряков был не только более социально-прагматичен и рационален, но и проявлялся менее эмоционально и суше в выражениях чувств.


В сознании русских старожилов, факторам «хаоса и неупорядоченности» противостояли традиции «архаичной мифологии». Взаимоотношения с иррациональными и рациональными объектами в сознании крестьян-старожилов мотивировались и выстраивались на уровне формирования прагматичных, с условием регулирования и контроля. Мгновенная оценка ситуации, анализ и систематизация информации в целях выбора верной установки адекватного действия, были условиями выживания и благополучия. Они способствовали рационализации стиля мышления. На основе этого более стройно и логично выстраивались представления в картине мира, устанавливались связи между объектами.


Таким образом, на всем протяжении сибирской истории продолжался процесс непрерывной адаптации к инновационным для русских сибиряков факторам внешней среды. Вначале в XVII-XVIII вв. здесь превалировали экстремальные природно-географические, климатические, этнокультурные (инокультурные) сибирские факторы. В конце XIX – начале XX вв. ведущим становится фактор индустриальной модернизации.


Однако во все времена процесс коллективной адаптации русско-сибирского социума был как локальным, так и общерегиональным. Во-первых, в силу сходства условий, в которых жили и действовали представители этнической группы, в условиях схожести традиций и норм этнической культуры, различия индивидуального опыта и локальных особенностей мест выхода. Но русские сибиряки тем или иным образом взаимодействовали друг с другом в пространстве и во времени, совместно вырабатывая общие ценности, стереотипы поведения, представления, мнения. Данное взаимодействие вырабатывалось и в процессе формирования общесибирской инфраструктуры путей сообщения, транспорта, земле- и природопользования, экологической культуры и экологически комфортной природосообразной среды проживания.


«Мы бы перескочили не только психологический, но и социальный механизм, – пишет по этому поводу Б.Ф. Поршнев, – если бы безоговорочно приняли версию о появлении одинаковых социально-психологических черт у серии людей из-за одинаковости причин вне всякого контакта... Почти всегда ряды одинаковых социально-психологических явлений не представляют картины полной изолированности каждого из них. Но взаимодействие между ними сплошь и рядом носит характер не одновременный, а цепной, растянутый во времени». (14)


Б.Ф. Поршнев, рассматривая, в частности, специфику крестьянской ментальности в книге «Социальная психология и история». – Возможность и необходимость определенного типа крестьянской психологии становится действительностью лишь благодаря их взаимным визитам, знакомствам, праздникам, обрядам, беседам... Поэтому-то социолог-статистик обычно бывает не прав, когда думает, что речь идет о каких-то «одинаковых» психических явлениях. Он просто не видит, что многое распространяется и формируется путем соприкосновения, личных контактов в пределах лиц «одного круга» – принадлежащих, как правило, к одному классу, сословию, роду деятельности, к одному возрасту и полу, к одному вероисповеданию, к одному политическому течению, к одному народу». (15)


Следовательно, в условиях существования крестьянского социума Сибири принятие внешних «Вызовов» среды находило реальное разрешение противоречий в индивидуальных, локально-коллективных и общесибирских «Ответах». Взаимодействие количественных микроаномалий на уровне всего русского сибирского социума на этапе завершения психологической адаптации привело к качественному «Ответу» по отношению к историческим, административно-государственным, правовым, политическим факторам «внешней» для Сибири России. Таким качественным результатом внешних микроаномалий стало как формирование рационального стиля мышления, стереотипов поведения, так и формирование позицированного самосознания (идентичности) русских сибиряков.


В динамике воспроизводства ценностей сибирского самосознания продолжительность формирования идентичности была крайне неравномерной во времени. В старожильческом социуме (общине) крестьянская молодежь идентифицировала принадлежность к своему сообществу с раннего детства, вольные переселенцы после 20-30 лет проживания в общине, а ссыльнопоселенцы более чем через 50 лет, или во втором-третьем поколениях.


На основе реконструируемых выводов о характере рационально выраженных психологических установок взаимоотношений крестьян-старожилов внутри «своего» и с представителями внешнего мира, и, прежде всего с «российскими людьми», мы можем смело говорить об «этноцентрическом типе» идентичности таксономического социума русских старожилов. (16) Вывод о наличие специфического самосознания является подтверждением идентификации крестьян Приенисейского края в качестве составной части субэтноса русских старожилов Сибирив таксономической структуре русского этноса. Одновременно, завершение процесса адаптации в природно-географической среде сопровождалось взаимными изменениями факторов среды и этнической культуры таксономического социума. Феномен Русской Сибири как целостной социоэкосистемы является следствием такого взаимного изменения. Русские преобразовали сибирский край в комфортную экологическую «нишу», но выражено экстремальная внешняя среда путем микроаномальных количественных и качественных изменений изменила традиционное сознание социума и стало фактором формирования сибирского старожильческого субэтноса и Русской Сибири.


Таким образом, на уровне системного обобщения результатов взаимной адаптации субэтноса русских старожилов и природно-экологической среды как единой социоэкосистемы. Любой социум проживает в определенной природно-экологической «нише» комфортно и экономически благополучно только в том случае, если все элементы взаимной адаптации адекватно соответствуют друг-другу.


Понятие «социоэкосистема» в системной неразрывности обобщает:


а) результат количественных микроаномалий в экономической, социальной, психологической сферах и полной адаптации русских сибиряков под воздействием внешних факторов;


б) результат преобразования локального компонента природной среды в адаптированную, «окультуренную» экологическую «нишу» субэтноса;


в) результат оформления целостного социо-природного самосознания «Сибирь моя», «Я свой в Сибири», «Моя Родина Сибирь»;


г) результат системной адаптации в стереотипных психологических и поведенческих проявлениях в виде «сибирского характера» как важнейшей ценности Русской Сибири.




Примечания

1. Лурье С.В. Историческая этнология: Учебное пособие для вузов. – М., Аспект Пресс, 1997. – С. 228
2. Андюсев Б.Е. Традиционное сознание крестьян-старожилов Приенисейского края 60-х гг. XVIII – 90-х гг. XIX вв.: опыт реконструкции. Монография. – Красноярск, РИО КГПУ, 2004. – С. 225.
3. Лурье С.В. Историческая этнология: Учебное пособие для вузов. – М., Аспект Пресс, 1997. – С. 228
4. Русские старожилы Сибири. – М., 1973. – С. 165 – 166.
5. Там же. – С. 174;
6. Тойнби А.Дж. Постижение истории. – М., 1991. – С. 106 – 141.
7. Лурье С.В. Историческая этнология: учебное пособие для вузов.- М., Аспект Пресс, 1997. - С. 228.;
8. Цит. по кн.: Кукушкин В.С., Столяренко Л.Д. Этнопедагогика и этнопсихология. - Ростов-на-Дону.: Феникс, 2000. - С. 144.
9. Андюсев Б.Е. Традиционное сознание крестьян - старожилов Приенисейского края… - С. 218-248.; Андюсев Б.Е. Формирование нового самосознания как результат завершения психологической адаптации человека в Сибири // Сохранение и взаимодействие культур как фактор устойчивого развития Приенисейского края. Материалы научно-практич. конф. - Красноярск: КИЦ, 2004. – С. 65 – 71.
10. Садохин А.П. , Грушевицкая Т.Г. Этнология. – М., 2000. – С. 215.
11. Щапов А.П. Дополнительный том… - С. 149.
12. Степанов А.П. Енисейская губерния. – СПб., 1835, - Ч. 2. – С. 112.
13. Ксенофонтов В.И. Духовность как экзистенциальная проблема // Философские науки. 1991. № 12. - С. 32.
14. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. – М., 1979. – С. 129.
15. Там же. – С. 131.
16. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. – М., 1999. – С. 157.

 


Автор -

Андюсев Борис Ермолаевич, кандидат исторических наук, доцент по кафедре Отечественной истории.

Сфера научных интересов: историческая этнопсихология, история культуры и традиций старожильческого крестьянства Сибири и Приенисейского края.

Место работы: Красноярский государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева, кафедра Отечественной истории

 


Отзывы о статье

Неправильный код защиты!
Имя
E-mail
Город
Защита
( в коде используються только заглавные латинские буквы и цифры от 1-9)
Текст
Смайлики :-)
Страницы: Все

<Назад | Далее>

Яндекс.Метрика