Хасидский фольклор как часть еврейской и общеевропейской культуры.

Для этнологии фольклор необыкновенно важен, чтобы особенно для исследования культуры народа. В данном случае, чтобы узнать существует ли этническая специфика означенной группы населения, надо проанализировать, создала ли эта группа свои собственные, отличные от остальных евреев формы народного творчества.

 Надо сказать заранее, что, несмотря на отличия, хасидский фольклор – часть общееврейского. Исследованию фольклора евреев посвятил свою жизнь этнолог начала века С. А. Ан-ский. Поскольку он проводил исследования преимущественно в хасидских районах, материал, который он анализировал, в большинстве случаев был тоже хасидским. Что, в общем, заметно по специфике и особым хасидским мотивам, которые видны в образцах, записанных С. А. Ан-ским. Тем не менее, в них можно увидеть и черты, принадлежащие всему еврейскому народному творчеству.

В отличие, от европейского фольклора, еврейский значительно меньше времени уделял физической силе и значительно больше знанию. Это не значит, что в первом или во втором виде народного творчества одного из этих аспектов не было вообще. Просто несколько менялись акценты. Поэтому, даже в случае описания каких-либо рыцарских деяний (в европейском смысле этого слова), гораздо большее ударение делалось на знании героя или правителя, и его надежде на Бога.

Но при всем при этом, основные мотивы у евреев (и в том числе, а может быть и в особенности, у хасидов) были параллельны с европейскими мотивами. Хотя и претерпевали некоторые пертурбации, сообразуясь с упомянутой культурной особенностью, подробнее об этом скажу ниже.

Третий момент, особенно развившийся в хасидизме, это необыкновенный демократизм еврейского фольклора. Я имею в виду даже не чисто социальный аспект данного вопроса. На метафизическом уровне. У еврейского народа есть четкое ощущение того, что существуют четкие законы мироздания, которые обязан соблюдать не только и бедный, и богатый, но и собственно Господь Бог.

Еврейский фольклор тесно связан с Библией. Библейские мотивы пронизывают все легенды, пословицы, поговорки. Подавляющее большинство сказок перепевает библейские сюжеты.

«Чудотворцы в легендах «прикладывают ухо к земле», но слышат они не топот копыт от погони за ними, а то, что происходит на небе или в преисподней. Морской царь, созывающий рыб с приказом отыскать потерянное царское кольцо, превращен в еврейской сказке в левиафана. «Молодильные яблоки» взяты с райского древа жизни. Мертвая и живая вода – из ада и рая и т. д.» 

Кроме формы, содержание сказок, песен, поговорок и пословиц, тоже пронизано библейскими идеями. Тем, что главная цель жизни человека – это стяжание духовных ценностей. Он должен постоянно интеллектуально и духовно развиваться. Противостоять материальным трудностям, с целью лучше понять истину и приобрести мудрость. Большое значение тут имеет связь еврея и Торы.

С приходом хасидизма эта, раньше более узкая и элитарная тенденция, становится более широкой и известной народным массам. Это не значит, что раньше она не проникала в них. Но это означает, что теперь это процесс приобрел абсолютный характер. Здесь смешалось два фактора: хасидская массовость и их трепетное отношение к Писанию. Это и дало эффект такого широкого распространения пословиц, поговорок, сказок, связанных с Торой. Еще раз повторяю, что некоторые мотивы существовали в народе и до этого.

Но когда речь идет о временах до рассеяния, то, безусловно, мы можем говорить и о легендаризированных или легендарных витязях, таких как Самсон, Иисус Навин и, конечно, царь Давид. Но во всех случаях очень много внимания уделяется мудрости героя. 

Самой важной фигурой сказок испокон веков был праведник. Это мог быть один из библейских пророков, а мог быть человек из более позднего периода (от талмудической эпохи и до дней жизни рассказчика).

У хасидов героем номер один стал цадик. Огромное количество легенд существует о родоначальнике хасидизма – Беште. Здесь мы можем найти некую перекличку с западноевропейскими легендами о странствующих рыцарях и благородных властителях. Только с упомянутой выше поправкой: их рыцарство в их знании, а не в физической силе. Даже когда на цадика нападают, он сражается с врагами исключительно молитвой и своим искусством кудесника.

А в остальном, очень много схожих черт. Сказки о цадиках, похожи на гибрид между житиями святых и легендами о рыцарях и королях. Цадик постоянно прибегает к Божьей помощи и с помощью нее побеждает своих врагов. Цадик является каналом (циннором), через который божественная энергия попадает в мир, в общину к которой принадлежит цадик. К цадику отношение даже более мистическое, чем к святому. Он не просто человек близкий к Богу. Он связующее звено между тем миром и этим, сосуд для Шехины (так называется в каббале божественное присутствие в мире, некоторое толкователи видели в ней женскую ипостась Бога). Собственно для хасида он единственный человек во всем мире, стоящий над человеческим уровнем. К раввинам у хасидов нет такого отношения как к митнагдим. Здесь хочется повторить, что отношение вообще к старшим у них хотя и почтительное, но у них нет такого преклонения, как у литваков. Это многие ставят им в вину. Но хасиды считают, что не надо почитать человека только за один солидный возраст.

Возвращаясь к вопросу скрещивания 2 тем, у цадиков при этом много схожего и с легендарными правителями. Цадик имеет свой дворец, конечно, он не был во времена раннего хасидизма таким, как у европейских королей, но для народа жившего в диаспоре это было не главное. Во дворец собирались гости, съезжались хасиды из разных мест. Разумеется, приезжали те, кто мог себе позволить такое путешествие, ведь тогда это было очень сложно, добраться из одного местечка в другое. Цадик разговаривал с каждым, кто приезжал с ним посоветоваться. В этих дворцах также устраивались пиры, на которые съезжались те, кто мог, в приемной вечно толпилось много хасидов. У хасидов было несколько иное отношение к посту и аскезе, чем у других ортодоксов. Сохранилось много легенд о высказываниях Бешта по поводу пиров, веселья. Была история, как жена Бешта пожелала выгнать гостей, так как боялась, что не хватит вина на наступающий праздник. Муж улыбнулся и сказал ей, что бы она пошла и выпроводила их сама, если захочет. Но когда она вошла, то ей показалось, что над веселящимися хасидами висит венец, как во время хупы (еврейской свадьбы). Тогда она пошла, и сама принесла им еще вина. Я думаю, этот рассказ красноречивее многих страниц описания мистических идей показывает отношение хасидов к не запрещенным Торой радостям жизни.

Много общего в рассказах о цадиках и с повествованиями о странствующих рыцарях и правителях. Цадик путешествует либо один, либо в сопровождении своих учеников. Как и рыцари, он помогает слабым и восстанавливает справедливость, но делает он это с помощью своей праведности, способностей кудесника и пророка. Для цадика не имеет значение классовое и сословное положение того, кому он помогает, как это часто бывало у рыцарей. Правда, как правило, люди, которым он помогает – евреи, которых он защищает от гонений, унижений и преследований, возвращает попранную справедливость. Впрочем, иногда восстановление справедливости происходит и между евреями, в большинстве случаев, когда богатый нарушает права бедного. А бывают случаи, кода цадик исцеляет или помогает и гою. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что это бывает реже, и связано это, по-видимому, с тем, что евреям чаще приходилось выручать друг друга от преследований, чем помогать другим народам. С другой стороны частый мотив, праведника живущего где-либо и помогающего исцелять болезни не евреям живущим рядом с ним. 

Часто встречаются предания, в которых цадик освобождает пленников. Но это не пленники, томящиеся у разбойников или чудовищ, эти пленники – грешники, которые находятся в аду или в чистилище и которых не пускают в рай. Такие предания возводились к основателю лурианской каббалы, ребе Ицхаку Лурии. Ходили легенды, что к Бешту являлись целые толпы душ, которые просили помочь им, исправить и перевести в рай. И он всегда старался им помочь. Кстати сказать, в этом случае нигде не упоминается, что томятся именно души евреев. Не только при жизни, но и после смерти цадики пытаются освободить души. Есть легенда о том, как к одному раввину пришло ведение о том, что раби Михеле стоит перед вратами рая и не входит в них. Тогда раввин стал молиться и поститься, чтобы раби Михеле позволили войти, но тот явился к нему во сне и сказал, что стоит у врат по собственной инициативе. И стоит он, с целью добиться, дабы в рай из ада впустили несколько душ, которых он считал достойными этого. Кроме спасения заблудших душ, они освобождают молитвы, которые по каким-то причинам не могут попасть к Божьему престолу, из-за чего евреев происходят или должны произойти проблемы. Характерна история о том, как Бешт попал на Небо, узнав, что там готовится некое зло против евреев. Зайдя в один из небесных шатров, он обнаружил в нем молитвы, которые не могли оттуда выбраться, (история умалчивает почему, возможно из-за того, что их редко вспоминали на Земле). Тогда он позвал их за собой к Божьему престолу. Но когда они подошли к вратам, за которыми был выход к трону Творца, к вратам подлетел ангел и повесил на них огромный замок. Бешт отправился к своему учителю, но и тот не смог ему помочь. И только когда учитель повел его к самому Мошиаху, тот позволил ему открыть врата, и молитвы смогли попасть к божественному престолу.

Цадик обладает необыкновенными способностями и другого свойства. Например, если герои европейских сказок пользуются для быстрого перемещения различными магическими приспособлениями, то под цадиками мчалась сама земля. По его слову мог меняться ландшафт местности. Однажды, говорит сказка, Бешт шел по вершине горы. В задумчивости, он подошел к обрыву, и другая гора придвинулась к этой. Он перешел на ее вершину, и так происходило несколько раз. Это далеко не единичный случай. Когда праведник скачет, земля сама несется под его ногами или копытами его коней. 

В европейских легендах есть такой мотив, как поединки между рыцарями. Иногда это турниры, иногда сражение с врагом. Оба получили свое переложение и трансформацию в хасидских легендах. В качестве турнира происходят религиозные диспуты (это вообще характерно для еврейских преданий, не только хасидских). Это может быть диспут между иудеями и не иудеями или (в случае хасидов) хасидами и другими течениями иудаизма или даже ересями, например франкистами. Естественно, побеждают в этих случаях иудеи, а из иудеев хасиды. Происходят диспуты в присутствии короля, папы и придворных. Надо сказать, что отношение к папе у евреев, как правило, было уважительное и почтительное.

Поединок с врагом тоже нашел свое отражение в хасидских сказках. Это поединок праведника (обычно цадика) со злым колдуном, пособником темных сил. Этот колдун готовит или совершает злодеяние направленное против евреев или с целью их очернить. Иногда впрочем, оно направлено и просто против каких-нибудь людей. Тогда пострадавшие призывают цадика (или что чаще он «случайно» оказывается рядом) и он избавляет их от его козней. После этого он вступает в единоборство с колдуном. Как и в рыцарском бою, противники пускают в ход все средства, которые имеются у них в арсенале. Только в данном случае это не оружие, а искусство волшбы, с помощью Бога или бесов. Сражающиеся могут привести с собой своих учеников, чтобы их ментально поддерживали. Битва может заключаться в смотрении друг другу в глаза. Пока один противник не проиграет (конечно, в легендах им всегда оказывается злой колдун). Но вся магическая сила его не может ничего сделать с человеком, который избран Творцом. Иногда цадик уничтожает противника, часто оставляет в живых, но иногда наносит какое-нибудь увечье, чтобы тот не мог вредить людям.

Иллюстрацией является известная легенда о том, как Бешт спас семью корчмаря, в которой колдун, в образе кота, душил его детей, перед тем как они совершали обряд обрезания. После того как Бешт прогнал кота, ранив его в лапу, он приходит к местному барину, у которого перевязана рука. Он и оказывается этим колдуном. Бешт не желает поединка, но принимает его. Во время сражения они окружены своими учениками, которые их поддерживают. Колдун посылает на Бешта орды зверей, но тот выдерживает все и побеждает колдуна. В финале поединка Бешт оставляет жизнь противнику, но требует, чтобы тот посмотрел на небо. Когда он поднимает глаза, подлетает орел и вырывает их у него. Характерно. Что перед битвой Бешт говорит, что если он ослабеет, его ученики должны смотреть на него и думать о покаянии и это его поддержит. 

Еще одна тема смежная у хасидского (в данном случае и вообще еврейского) и европейского фольклора – это образ «простака» или шута, который в итоге оказывается умнее всех. У хасидов это не просто скрытый мудрец, это «нистар» - скрытый праведник (тем же словом обозначали и предшественников хасидской общины). Еврейские легенды знают много случаев, когда человек откровенно непритязательного происхождения в итоге помогает своим более интеллектуальным собратьям или исцеляет кого-либо. Обычно простец ходит в грязной одежде, стоптанных башмаках (или лаптях). Но потом он вдруг оказывается тайным знатоком Торы, знающим ее лучше, чем самые просвещенные раввины. Хотя до этого, казалось, даже не умел молиться. В конце концов, если судить по легендам, то история Бешта была именно такой. Он тоже был человек из бедной семьи, оказавшийся крайне способным к изучению Торы, ставший кудесником.

История о том, как бедный человек стал супругом дочери раввина достаточно часта для еврейских легенд. Такова история и Гурье-Арье Лейба. Он тоже был простецом. Обычным служкой, жившим за печкой. В свое время он помог раввину излечить его сына, взамен на обещание того выдать за него свою дочь. Раввин обещание дал, но позже его не сдержал. Несколько раз Лейба посылал к нему гонцов, на последнего он замахнулся, да так и остался стоять, пока снова не дал обещание выполнить предыдущее. Только после этого он смог сойти с места. Кроме этого таких случаев еще очень много. Во всех них окружающие смеются над «нистаром», издеваются над ним. Но раввинская дочь, (которая, скажем, увидела его в зеркальце, подаренное ей цадиком, или была предупреждена иным подобным образом о его приходе) выбирает именно его своим мужем. 

Сам Гурье-Арье Лейб – классический представитель нистар, который в итоге стал вице-королем и много помогал евреям. Про него сложено очень много легенд и сказок. Во всех них он своей мудростью помогает евреям, да и среди самих евреев блюдет справедливость. Сам он, естественно, безупречно знает Тору. История его рождения имеет ременесценцию к сюжету о рождении Ицхака. Его родители были старыми людьми, и Бог наградил их за веру и молитву к нему о помощи, послав им мальчика. Через какое-то время он становится служкой в синагоге. С этого момента и начинается его путь, который закончился постом вице-короля. Мотив простого служки ставшего праведником, очень похож на сюжет жизни Бешта, эти две истории (если это, конечно, не пересказ реальных событий) относятся к одному блоку легенд. Часто некому раввину приходится ехать в глушь, находить там совсем простого необразованного человека и с ним приезжать обратно и тогда по велению Бога разрешать трудные вопросы, которые не смог решить сам раввин. Это кстати очень сообразуется с идеей опоры на бейнони характерной для хасидизма. Не понятно только народное ли сознание повлияло на эту идею, или наоборот, сказки подверглись нарастающему влиянию хасидских веяний.

С образом простака связан образ мудрого шута балагура, самого мудрого человека при дворе, тоже являвшегося важной частью многих куртуазных романов о королевских дворах. Эта идея есть и в хасидских преданиях, коль скоро дворец цадика напоминает резиденцию европейского властителя в народном сознании.

Самым известным подобным образом является Герши Острополер, шут при дворе Ружинского цадика. Он тоже, без сомнения, может быть отнесен к нистар. Чем-то он напоминает европейский образ шута, из того же Шекспира. Частично он близок и арабскому образу Хаджи Насредина. Как и европейский шут он объединяет в себе две ипостаси: простеца, грубого и резкого и мудреца который умеет читать в душах людей.

  Гершеле имел одну черту характера. Он не мог пройти мимо смешной или негативной черты характера человек и не осмеять ее. Из-за этого у него возникли проблемы с соседями по городу и ему пришлось отправиться скитаться по Подолии. Через какое-то время он познакомился с цадиком ребе Борухом из Меджибожа. Р. Боруха очень почитали, к нему всегда прислушивались, но у него была одна отрицательная черта. Цадик был очень гневлив, легко мог сорваться на кого-нибудь или выгнать с пира. Он ругал не только своих учеников и просто хасидов, приходивших к нему на пир, также он очень жестко отзывался и о других цадиках, говоря, что они не имеют права поучать народ в духе каббалы и вести себя так надменно, как они это делают.

 Гершеле являл собой дополняющую сторону цадика. Они оба прекрасно понимали психологию людей, знали наизусть Тору (многие шутки Гершеле построены на игре слов из Торы), к их советам хасиды всегда прислушивались. Но способы объяснить ту или иную идею у них были разные. Если цадик срывался и начинал вести свою проповедь очень грубо, то его шут просто высмеивал грехи людей, которые ему встречались. При этом не меньше высмеивал он и самого цадика, показывал его отрицательные стороны, как это делали шуты и при дворах европейских королей. Но, в отличие от европейских монархов, ребе Борух как человек высоко духовный не только смеялся над шутками своего шута и понимал его правоту, но и постигал глубокий смысл мистических откровений Гершеле, данных в подобной непритязательной форме. Способ познания истины с помощью шутки прямо исходил из понимания веселья и смеха хасидами.   

 Еврейский фольклор имеет и дальше идущие демократические тенденции, чем любовь к образу простеца. С точки зрения еврейского мировоззрения, существует общий закон, который не может нарушать даже Бог. Тора была отдана евреям, поэтому они сами могут следить за соблюдением ее законов. Кроме того, по еврейскому закону, член общины обязан подчиниться большинству голосов. Часто в случаях вмешательства высших сил в ход раввинского суда, решение принималось далеко не по их указке. Здесь характерны две истории. Одна из них о том, как рабби Элеазар спорил с танаитами, может ли печь принимать нечистоту. Он утверждал, что не может, они же доказывали обратное. Рабби призывал дерево, ручей и стены свидетельствовать в защиту его точки зрения. Но все эти доводы были отвергнуты. В конечно итоге, он обратился к небесам, и небеса подтвердили его правоту, но танаиты заявили, что Тора была отдана евреям, и по ней надо повиноваться большинству голосов. По этому причине рабби Элеазар был придан херему. Вторая легенда еще более радикальна. С. А. Ан-ский записал ее в стихотворном варианте, но я передам основную мысль. Один румынский правитель издал антиеврейский закон. Все очень сильно переживали по этому поводу, плакали и молились. Не плакал только рабби Файвель. Он побежал к ребе Элимелеху и потребовал у него провести суд между ним и Богом, заявив, что никто не имеет права посягать на них кроме Его самого. После «подачи заявления», от обеих сторон потребовали удалиться, но потом один из раввинов сказал, что не Бог наполняет собой весь мир (идея, которую можно найти в писании, но которая наиболее имела развитие у хасидов), тогда Ему разрешили остаться. Но предупредили, что суд будет без всякого лицеприятия. Суд длился три дня, во время которых между раввинами шли горячие споры и сыпались аргументы из Писания. В результате суд раввинов признал, что ребе Файвель был прав и через некоторое время закон был отменен. Не в одной монотеистической культуре такого случая быть не могло, но для евреев, мотив справедливости был очень важен. И никто не мог идти против нее. Хотя, конечно, можно найти, что в этом требовании справедливости был ярко выражен мотив приоритетности собственной группы, но у остальных не было и этого. Характерно следующее высказывание ребе Файвеля:

«Если мы допустим это

То ведь завтра Всемогущий,

Распалясь великим гневом,

Может мир весь уничтожить

Без суда и без закона!»

Здесь четко видно отношение к миру через призму закона, обязательного не для всех. Не контракта подписанного с Богом, а закона, на котором стоит мироздание. Эта часть еврейского фольклора (демократизм) была перенята, усиленна и упрочена в хасидском движении. Цадики часто обращались к Богу с претензией на проблемы еврейского народа. 

Тем, что было принесено непосредственно хасидизмом, были майсы. Майса – это короткая притча-история, содержащая в себе некую моральную идею, связанную, как правило, с религиозной практикой. Считается, что майсы появились вместе с генезисом хасидизма, еще при Беште, но, возможно, что как и многое другое это появилось несколько позже, уже при его последователях. Точно пока нам неизвестно. Но огромное количество майс связано с образом Бешта. Майсы обычно связаны с именами цадиков и их поучениями. Майса всегда очень короткая. В сжатой форме она выражает определенную моральную идею, которую надо донести до слушателя в максимально понятном виде. Из христианского вероучения это напоминает собой притчи Христа. Здесь тоже аллегорически объясняются религиозные постулаты. Майсы появлялись столько, сколько существовал хасидизм. Те же самые идеи принимали разные аллегорические формы, очень красивые по форме, очень глубокие по сути. Появлялись новые цадики и вслед за ними и новые притчи.

На данный момент в народном сознании существует два отношения к майсам. Одно – это отношение религиозных евреев. Для них майса – это способ объяснить Тору наглядно. Хасидские раввины говорят, что женщин и детей надо учить Торе с помощью майс. Ведь майса задевает эмоциональную струну (которая, как традиционно считается, у них развита в большей степени, особенно если учитывать, что женщина занята домом и у нее нет особого времени на долгое изучение Торы) и дает точную картинку того или иного момента бытовой жизни.

Второе отношение, характерно для нехасидов или людей отошедших от иудаизма. Это отношение похоже на обывательское применение слова басня, хотя изначально это тоже имело глубокий моральный смысл. «Рассказывать майсы» - означает что-то придумывать, иногда врать (как и «рассказывать басни»). В это вкладывается ироничный смысл. Например: «Что ты мне майсы рассказываешь?» 

Надо сказать, основное, что было создано самими хасидами в их бытовой жизни – это их фольклор. Фольклор хасидов повлиял и на евреев вообще. Он отражает несколько факторов, присущих самому хасидизму: культ Радости, стремление к Гармонии, демократизм и крайний мистицизм. В то же время крайне ортодоксальные черты хасидизма нашли меньшее выражение на фольклорные мотивы.  

 Никита Аркин - аспирант МГУ, кафедра этнологии

Отзывы о статье

Неправильный код защиты!

Имя E-mail Город Защита ( в коде используються только заглавные латинские буквы и цифры от 1-9) Текст

Смайлики :-)

павел, иерусалим, ararat3[STOP_SPAM]walla.co.il 2007-04-08 20:35:31

спасибо

Страницы: 1 | Все