Чуйский тракт

Чуйский тракт похож на огромную декорацию, будто кто-то специально придумал сосредоточить в одном месте, на относительно коротком отрезке, все ландшафты и природные красоты России. Одна из самых знаменитых дорог страны начинается в Бийске, городке, примечательном тем, что здесь находится музей тракта. Здесь вся его история, еще с тех времен, когда в окрестных горах жили древние люди и караваны купцов открывали неведомые земли. Это уже потом горная тропа стала первым путем из России в Монголию и Китай.

Чуйский тракт начинается в Бийске и идет по равнинным просторам, больше похожим на природу средней полосы, и ничто не говорит о близости долин, где когда-то жили в юртах кочевники… Горы начинаются внезапно, только ты ехал по бескрайней равнине с безками по сторонам, как вдруг оказываешься на берегу реки с рваными, каменистыми берегами. Мутноватая, белесая вода здесь – это не вялая равнинная Волга, а знаменитая своим недобрым характером Катунь. Впрочем, здесь, у Горно-Алтайска, она уже не та, что выше, где не все водники решатся ее покорять. Вдоль реки Катунь, в нижнем ее течении, начинаются целые туристические поселения. Местные села застраиваются отелями и гостевыми домами по обе стороны реки. Впрочем, в сезон найти места непросто, и нам приходится еще поискать, где можно остановиться на ночь перед решающим рывком к границе с Монголией, где по слухам местные жители до сих пор живут в юртах, как сотни лет назад.
На следующий день отправляемся дальше в горы, с каждым поворотом Чуйский тракт становится все круче, а горы выше. Еще полтора века назад на берегах Катуни существовала просто тропа, она и называлась Чуйским трактом, хотя в китайских хрониках тысячелетней давности тропу именуют Мунгальским трактом. Русские купцы искали пути торговли с Монголией и Китаем и часто ходили к границе этой горной извилистой тропой. И только в 1860-х годах в империи решили тропу превратить в нормальную дорогу. Руки дошли только в 1901-м-направили инженеров, согнали крестьян и с помощью кирки и лопаты расширили трудные места, и по тракту пошли повозки и таратайки. Совсем посерьезному за тракт взялись только в тридцатые годы прошлого века, и вскоре по нему пошли машины. Каждая эпоха дарила тракту свои легенды и героев – каменные бабы достались в наследие от загадочных народов, живших на берегу Катуни, советские песни – от героической стройки в горной тайге.
С современными автопутешествиями по Алтаю связано много мифов. Когда мы готовились к путешествию по Чуйскому тракту, услышали много тревожных историй – дороги плохие, последняя хорошая заправка у Горно-Алтайска, и дальше даже продукты найти сложно, не помешает также и термо белье. Нужно сказать, что это все миф – таких отличных дорог, как Чуйский тракт, еще нужно поискать. Наш Туарег легко разгонялся до 180 км/ч, очень уверенно чувствуя себя на горной дороге. Да еще и заправленный местным дизельным топливом; то ли дизельный мотор у Туарега неприхотливый, то ли все ужасы, которые нам рассказывали о региональных АЗС, сильно преувеличены.

Перевал Семинский. Здесь, на 583 километре тракта, происходит смена пейзажа – вокруг настоящие скалы и ущелья. Стоит свернуть в таежные дебри, и начинает казаться, что ты попал в совершенно дикие места на планете. К вечеру забираемся еще выше, тайга начинает редеть – чуть выше селения Акташ в таежные склоны вдруг проникают долины, со всех сторон сжатые вертикальными склонами скал. У Курая горы будто расступаются, и тракт выходит к предгорьям Северо-Чуйского хребта и курайской степи. Хребет, словно стена или гигантская декорация, тянется на десятки километров, поражая вечно белыми ледниками вершин. У Курая нет никаких указателей дороги – нужно спросить местных, как попасть на Актру. Любой скажет, что нужно ехать вдоль реки до большого камня, а чуть ниже будет старый мост через Чую.

От моста дорога расходится несколькими лучами по степи, но все они приводят к подножию хребта, откуда начинаются несколько километров очень сложной дороги к альплагерю Актру, доступные только специальной технике. Многие группы проходят дорогу пешком – Актру очень популярное место для горных походов. Здесь можно найти горных гидов и сделать несколько восхождений на ледниковые озера и несложные вершины.
Мы ночуем прямо у подножия хребта – на соседних холмах несколько заброшенных православных могил прошлых веков. Несколько столетий назад в эти места ушли староверы, когда в империи на них начались гонения, и, возможно, это следы их поселений. На карте отмечены и несколько старых курганов алтайских погребений, от которых, впрочем, ничего не осталось, кроме безымянных камней. Но самые интересные – это каменные бабы со следами письменности. Курайская степь чем-то манила людей всегда. Может быть, потому, что это последняя закрытая горами, лесистая котловина перед выходом к бескрайней и почти не защищенной горами Чуйской степи. И здесь можно было относительно комфортно жить старинным кочевникам.

Но сегодня кочевников тут не осталось, алтайцы ведут оседлый образ жизни, а в степях горного Алтая можно встретить либо туристов, либо мирно пасущихся яков, или, как их еще называют, сарлыков. Лучше всего они чувствуют себя на выскогорье. Все туловище яка покрыто обильным волосом с густым пухом, что помогает ему переносить любые морозы. Як способен нести тяжелые вьюки по самым труднопроходимым горным тропам или даже совсем без дорог, по снегу.
Обратно на Чуйский тракт выбираемся на севере у священного алтайского тура из камней. Курайская степь сжимается горами, становится все уже, и дорога, наконец, ныряет между гор, чтобы вывести нас в Чуйскую долину у горы Кызыл-Таш, что в переводе с тюркского значит «красная гора». На гору Кызыл-Таш лучше смотреть на самом восходе, тогда к красным цветам горы добавляются утренние краски восходящего солнца, и получается совсем необычное зрелище. Сделать это просто, рядом с горой появилась небольшая турбаза, с непроизносимым названием Тыдтуярык, где гости могут жить прямо в юртах. Но мы хотим найти самые настоящие юрты и самых настоящих кочевников. Гид с турбазы рассказывает, что вроде бы на самой границе Монголии у реки Юстыт есть еще места, куда не добрались асфальтированные дороги и люди живут в юртах.

На следующий день отправляемся дальше, через селение Кош-Агач, когда-то основанное русскими купцами для торговли с Монголией. Впрочем, в Кош-Агаче приходится задержаться, чтобы заняться оформлением пропуска в приграничную зону, где находится река Юстыт. На погранзаставе суета, все уехали на заставу: местные рассказывают, что задержали очередных нарушителей. Но больше жалуются на соседних тувинцев, которые нередко уводят лошадей и скот к себе через хребты.

Дорога по Чуйской степи расчерчена словно под линейку. Но пока ждем пропуска к Ташанте и реке Юстыт, отправляемся смотреть на древние петроглифы у подножия гор, которые окаймляют степь. На одиноком камне, который принес сюда ледник, изображены олени, собаки и фигурки людей. То ли сцены охоты, то ли обрядовые действа.

Наконец, пропуск получен, и едем к последним юртам, местные жители все тоже показывают на реку Юстыт как одно из последних мест, где на Алтае живут кочевники в юртах. По пути видим верблюдов. Они полудикие и месяцами пасутся в степи. Летом они линяют, отчего выглядят особенно тоскливо. У самой Ташанты перед заправкой сворачиваем прямо в поле на накатанную грунтовку. На небе гуляют тучи, начинается дождь, но передвигаемся по грязи очень уверенно. И вот, наконец, юрты вдоль реки. Над ними парят соколы, кочевники выгуливают скот – все, как и сотни лет назад, если не считать современных машин, на которых они ездят в город.

Наконец, добираемся до небольшой долины. Тут и стоит самая дальняя юрта, дальше только колючая проволока, приграничные столбы и монгольские степи. Здесь живут казах Арман, его жена и двое детей. Они словно знают, что дальше них нет никого и, наверное, потому оказываются самыми гостеприимными из всех-не успеваем войти, а на столе уже стоит кумыс, который они сами и делают, и еда, которую кочевники считают должным предложить, не спрашивая, сыты ли путники. Арман по местным меркам зажиточный хозяину него тысяча двести овец и отдельная юрта, где живут помощники. Но когда начинает говорить, становится понятно, что жить здесь не просто. Например, овечью шерсть принимают всего по 8 рублей за килограмм, но работники Армана тщательно обстригают каждую овцу. А после обеда жена отправляется доить кобылу, потом получится отличный кумыс. Здесь, в юртах, они только летом, на зиму перебираются в соседнее селение – удобнее, да и детям скоро идти в школу. Арман говорит, что юрты у нас разучились делать, и приходится покупать в Монголии, где современная цивилизация еще не уничтожила традиции. И если мы хотим еще приключений, то нужно ехать дальше, в Монголию, куда всегда так стремились местные купцы, для чего и проложили среди гор тропу под названием Чуйский тракт.

Добавить комментарий

 

Яндекс.Метрика